Статьи

Можно любить или не любить сериал о докторе Хаусе, но это произведение подняло на поверхность несколько очень важных тем, которые в какой-то мере игнорировались обществом. Во-первых, это тема пациентов с хронической болью, во- вторых это акцент на проблемы врачей, как личностей. Эти темы проходили не главной линией, а как бы фоном повествования, но тем не менее были весьма различимы. Врачи могут иметь массу проблем, которые влияют на их жизни и жизни пациентов и одна из этих проблем — депрессия. Это и сам Хаус с психосоматической болью, и Кадди с попытками преодолеть одиночество, невнимательность Чейза к пациентке после известия о смерти отца, борьба Кэмерон с несправедливостью жизни, страх Тринадцатой перед грядущей болезнью Гентингтона, и наконец неожиданное самоубийство Картера. Да, у врачей нет никакого иммунитета от жизненных проблем и депрессии и это нужно учитывать в рамках здравоохранения.

Хотя риск депрессии у врачей такой же, как во всей популяции, риск суицида в этой категории значительно выше среднего. Депрессивные расстройства могут оставаться нераспознанными и недолеченными в связи с тем, что врачи сами себя диагностируют, сами себя лечат или ищут возможности получить так называемое «лечение VIP» (у хорошего коллеги).

Так как давным-давно известен факт, что собственная психика непознаваема в должной мере, поэтому врач часто промахивается с самодиагностикой, а соответственно и с лечением. Если же врач обращается за помощью, то просит назначить коллегу, чего-нибудь полегче, чтобы не было сонливости, можно было работать, водить машину и т.п. в итоге выходит, что назначается то, что назначать не стоит в данной ситуации. Ну а что касается суицидальных мыслей, то каждый врач знает, что это плохой признак и предпочитают скрывать свои намерения и мысли вплоть до печального конца.

Диагностика и своевременное лечение депрессий среди этой профессиональной группы достаточно серьезная проблема. В состоянии депрессии, на фоне сниженной самооценки, ощущения бесперспективности и бессилия специалист быстро устает, теряет интерес к новому в профессиональной области, чаще делает ошибки, раздражается или выплескивает гнев и негативные эмоции на других. Суммируя поведенческие симптомы можно получить следующую картину:

1. Доктор постоянно раздражен и зол, в результате постоянно инициирует различные межличностные конфликты (с начальством, с коллегами, с пациентами). При этом конфликты часто множественные, постоянные и часто возникают практически на пустом месте.
2. Заметно снижение энергии, энтузиазма и продуктивности в работе. Это прежде всего «бумажные завалы».
3. Нарушение границ в общении с окружающими. Может быть излишне фамильярен или наоборот изолирован от окружающих.
4. Возрастание ошибок при выполнении обязанностей, снижение внимания, забывчивость.
5. Видны вроде бы беспричинные колебания настроения. Легко расстраивается из-за малейшей ерунды.
6. Действует на работе импульсивно и часто не рационально. Принимает рискованные решения.
7. Одет не должным образом. Игнорирует халат или другие необходимые для текущего случая детали одежды. В том числе отказ от использования предметов защиты типа перчаток, маски и т.п.
8. Делает неуместные замечания сексуального характера или ведет себя распущенно.
9. Имеет проблемы со сном — или слишком сонлив, или наоборот спит мало.
10. Часто меняет место работы.
11. Нет стремления к самосовершенствованию на рабочем месте, нет желания следить за новшествами в отрасли.

Что же касается суицидов, то их риск выше, чем по популяции приблизительно в 2 раза и для мужчин и для женщин. Хотя есть некоторые нюансы. Например, женщины-врачи реже предпринимают попытки суицида, чем женщины в популяции, однако большинство суицидов среди медиков бывают законченными. Тут, во-первых, специалисты знают верные способы, во-вторых, есть доступ на работе к сильнодействующим препаратам в большой дозировке, в-третьих, демонстративные попытки самоубийства в медицинской среде сильно не одобряются и вторичной выгоды от них практически никакой. Более того, эмоционально неуравновешенный доктор с суицидальным анамнезом мало кому нужен на работе.

Выведен даже приблизительный портрет доктора с риском суицида. Это:

• мужчина-трудоголик за 50 или женщина за 45, которая или разведена, или не была замужем, или в настоящее время переживает разрыв с супругом.
• имеются признаки депрессии;
• имеет проблему с употребление психоактивных веществ в т.ч. и алкоголя;
• имеет в анамнезе случаи рискованного поведения или склонность к поведенческим зависимостям (особенно игромании);
• может сопутствовать серьезной соматическое заболевание или хроническая боль;
• смена финансового статуса или медицинской специальности так же является риском для возможного суицида.

В целом врачи реже обращаются за профессиональной помощью. Это страх потери работы, стигма психического заболевания, страх перед оглаской. Исследование среди студентов медиков показало, что только 22% лиц с диагностированной депрессией обращаются за специализированной помощью.

Что же касательно лечения у коллеги, то практика показывает, что в таком случае происходит недооценка состояния больного. Сам пациент рассказывает о своих симптомах только то, что считает нужным, и сам расставляет акценты на симптомах (т.е. на том, что ему кажется важным). Кроме того, дает определенное направление в диагностики. К примеру, сразу говорит, что все это от утомления и стрессов, и минимизирует значение симптомов биполярного расстройства. Либо же делает акцент на то, " что вот такой у меня характер, а все остальные не понимают и ущемляют". Диагностирующему коллеге, как бы неудобно спрашивать подробнее, или настаивать, что версия пациента о происхождения симптомов не верна. В результате более двух третей случаев такого лечения безрезультатны. Что ведет к увеличению риска суицидов.

Учитывая, что здравоохранению в целом в России совершенно наплевать на всякие такие мелочи, как депрессивные расстройства у работников, то тут в первую очередь доктора должны сами о себе позаботиться. Если чувствуется, что что-то в жизни пошло не то, иметь силу воли признать, что да, и у меня депрессия может быть. И начать своевременно адекватное лечение, не дожидаясь критических состояний.

Проблему изучала Наталья Ермакова, врач-психиатр